В истории гонки к Южному полюсу Сирасе — человек-невидимка. Японский исследователь принял участие в одном из величайших приключений XX века, но едва ли известен за пределами своей родины. Когда Скотт только приближался к полюсу, а мир ещё не знал об успехе Амундсена, Сирасе и его спутники прибыли в Китовую бухту на самом маленьком корабле, который когда-либо отваживался войти в эти опасные воды. 19 января 1912 года деревянная шхуна высадила смельчаков на краю ледника Росса.

Нобу Сирасе. Фотография, вероятно, сделана в Сиднее.

Лейтенант Сирасе был резервистом средних лет, с детства мечтал стать полярным исследователем. Для японца это поразительно. Когда Сирасе родился, людям было запрещено покидать страну под страхом смерти. Свержение правящей династии в 1868 году привело к модернизации и появлению новых идей, но на исследование полюсов это не распространялось. Тем не менее бесстрашный Сирасе всю жизнь готовился к походу. Он не пил и не курил. Он не грелся у огня зимой, отказался горячей пищи и напитков. Подобно Амундсену он поначалу нацеливался на Северный полюс. Но после того, как американец Роберт Пири заявил, что достиг его в 1909 году, оба поспешно пересмотрели свои планы.

В январе 1910 года Сирасе выступил перед имперским парламентом. «Я обещаю в течение трёх лет поднять японский флаг на Южном полюсе», — сказал он политикам. У большинства присутствующих возник вопрос не о том, как это сделать, а какой в этом смысл. Дело не только в спорте, отметил Сирасе, это научное предприятие.

Повестка дня для будущих исследователей Антарктики была сформирована за 15 лет до этого на Международном географическом конгрессе. Последний неизвестный континент должен был пополнить знания практически во всех науках. Подобно Скотту Сирасе пообещал добыть образцы пород и окаменелостей, а также провести метеорологические измерения и исследовать неизвестные части континента.

Реакция была прохладной. Ни правительство, ни общественность не видела необходимости в экспедиции, пресса высмеивала чудака. Сирасе пришлось потрудиться, чтобы собрать средства и найти учёных спутников. Его сторонники обвиняли местных экспертов в трусости, боязни рискнуть жизнью ради науки. Другие говорили, что они всё равно не нужны. Чтобы собирать камни и фиксировать температуру и скорость ветра, не обязательно иметь мозги Эйнштейна.

Несколько месяцев спустя на помощь пришёл бывший премьер-министр Сигенобу Окума. Благодаря ему удалось наскрести достаточную сумму, чтобы купить и оснастить небольшую шхуну под названием «Каинан мару» («Южный пионер»). Наконец, нашлись и учёные, хотя и не слишком известные в своих кругах.

В конце ноября 1910 года судно покинуло Токио. На борту были 27 мужчин и 28 сибирских лаек. Перед отъездом Сирасе пообещал прессе, что достигнет Антарктиды в феврале, в конце лета. Затем он проведёт зиму, изучая обстановку, и отправится к полюсу с началом весны, 15 сентября (такой же план был у Амундсена и Скотта). Люди пройдут более 1 440 км по льду за 155 дней и вернутся на берег во второй половине февраля 1912 года.

Но с самого начала всё пошло наперекосяк. Проблемы со сбором средств и так задержали экспедицию, а тут ещё не повезло с погодой. Побитая штормами шхуна добралась до Новой Зеландии только 8 февраля. К тому времени Амундсен и Скотт уже месяц жили в Антарктиде и готовились к зиме.

Журналисты, собравшиеся на веллингтонской пристани, были поражены. «Каинан мару» водоизмещением 200 т и длиной 30 м была вдвое меньше «Фрама» Амундсена и втрое — «Терры новы» Скотта. Корпус, правда, усилили дополнительной обшивкой и железными пластинами, но двигатель был настолько слабым, что прорваться через льды судно едва ли могло. «Как они собираются выжить в негостеприимном Южном океане?» — вопрошали газетчики.

Мало кто сомневался в мужестве Сирасе, но большинство считало, что экспедиция плохо подготовлена и ужасно оснащена. Японцы взяли с собой лёгкие сани из бамбука и дерева, которые журналистам показались игрушечными, а более половины собак недотянули даже до Новой Зеландии. Запасы провизии тоже были своеобразными и ничтожными. Европейские исследователи подкреплялись пеммиканом — высокопитательной сместью мяса и сала, а эти собирались дойти до полюса на рисе и маринованных сливах, консервированных бобах и сушёных каракатицах!

Далее — карты. Ну что это за карты! По словам New Zealand Times, единственное, чем собирались руководствоваться японцы, — это фотокопия части британской карты с отмеченным маршрутом недавней экспедиции «Нимрода» Эрнеста Шеклтона. Причём Сирасе добыл её только в Новой Зеландии. Только представьте себе — экземпляр имел смехотворные размеры 20 на 25 см.

Но самой большой бедой Сирасе было время. Добраться до Антарктиды можно было только летом, и суда прибывали туда в январе и феврале. Уже в марте они рисковали оказаться в ледяной ловушке до следующей весны.

Тем не менее 11 февраля «Каинан мару» оставила Веллингтон и отправилась прямо в шторм, хотя таких огромных волн капитан в жизни не видел. К концу месяца в воде стали попадаться льдины, а 6 марта вперёдсмотрящий увидел горы Адмиралтейства на западном берегу моря Росса.

«Каинан мару» обогнула побережье в поисках места для посадки. «Мы видели только айсберги, снег и пингвинов», — рассказывал позднее руководитель экспедиции газетчикам из Sydney Morning Herald. Лед сжимался, угрожая тяжелейшей зимовкой, которую команда не смогла бы пережить. Капитан демонстрировал чудеса сноровки, избегая ловушек и в итоге повернул на север. 1 мая судно неожиданно для австралийцев вошло в гавань Сиднея.

В то время на Зелёном континенте преобладали антияпонские настроения — островное государство нанесло ощутимые поражения России и Китаю и не собиралось останавливать свою экспансию. Застигнутые врасплох местные власти с подозрением отнеслись к пришельцам — ну кто поверит в то, что на этом маленьком корабле с одной выжившей собакой пришли полярные исследователи, а не шпионы или браконьеры? И потом — Скотт первым объявил о своих притязаниях на Южный полюс, а потому (этикет!) все должны были ждать (Амундсен ждать не стал и подвергся обструкции).

К счастью, не все отнеслись к гостям враждебно. Богатый геолог Таннатт Эджворт Дэвид позволил японцам разбить лагерь на своей земле в шикарном пригороде Сиднея. За год до этого на «Нимроде» Дэвид достиг южного магнитного полюса и, вероятно, чувствовал некое родство со смелыми иноземцами. Прессе геолог сообщил, что Сирасе — добросовестный исследователь. Он также заверил общественность, что коллега ошибся, отправившись в путешествие слишком поздно, но всё равно забрался на юг почти так же далеко, как «Нимрод».

Полгода спустя, прикупив собак, Сирасе отважился на вторую попытку. Журналистам он заявил, что уже не стремится на Южный полюс, его цель — фотографирование и сбор научных данных. «Каинан мару» отплыла 19 ноября, погода на этот раз была хорошей. 21 декабря шхуна пересекла полярный круг и через две недели снова оказалась в виду гор Адмиралтейства. Корабль прошёл на восток мимо залива Мак-Мердо, на берегу которого находилась база Скотта, и через море Росса на дальней стороне шельфового ледника Росса неподалёку от зимнего лагеря Амундсена.

После первой неудачной попытки высадиться Сирасе решил попробовать ещё раз в Китовой бухте — естественной гавани, образованной брешью в шельфовом леднике. Когда «Каинан мару» приблизилась к берегу, команда с неизъяснимым удивлением увидела ещё одно судно. Это был «Фрам», ожидавший возвращения Амундсена. Надо заметить, что связи с миром не было ни у британской, ни у норвежской экспедиций. Никто не знал, живы ли они.

Итак, опоздав на год, Сирасе и шесть его спутников оказались на огромной стеклоподобной поверхности ледника Росса. Они стояли на пустыре размером с Францию. Что теперь? Гнаться за Скоттом и Амундсеном смысла не было, пришлось сосредоточиться на науке.

И всё же полюс манил Сирасе сильнее прежнего. Он так долго мечтал о нём, подобрался к цели так близко — и что же, отступит? Хорошо, он проиграл гонку, но по-прежнему желал испытать все тяготы настоящей полярной экспедиции. Провизии у японцев было на 20 дней, и они просто решили посмотреть, как далеко смогут зайти на своих «игрушечных» санях.

Согласно отчёту, опубликованному в Японии в январе 1913 года, группа отправилась в путь 20 января 1912 года, оставив на краю ледника двоих соратников для метеорологических измерений. В отряд вошли учёный Терутаро Такеда и два айна — эксперта по управлению собачьими упряжками. В течение недели герои боролись с метелями и дырами в палатках. Температура упала до –25 ˚С, несколько собак обморозились. 26 января Сирасе сказал: ещё два дня, и поворачиваем назад.

28 января сделали остановку. Такеда рассчитал, что они достигли 80˚ южной широты, пройдя 250 км. Полярники поставили японский флаг, отдали честь императору и закопали банку со списком своих имён. Обратный путь занял три дня.

В это время «Каинан мару» высадила семь человек на полуострове Эдуарда VII, а затем отплыла на восток для исследования береговой линии. Люди, оказавшиеся на суше, приступили к изучению территории, куда, как им казалось, не ступала нога человека. Четверо мужчин направились на юг, но вскоре наткнулись на стену льда. Другой отряд оказался более удачливым. Трое смельчаков прошли на юго-запад и встретили стаю императорских пингвинов, не проявлявших никаких признаков страха. Один из японцев даже пожал «руку» птице. Затем группа попыталась добраться до гор Александра, но после 14 часов путешествия попала в метель, едва не погибла под лавиной и была остановлены непреодолимой трещиной. Полярники установили знак, говорящий, что они там были, и повернули назад.

3 февраля все снова собрались на борту «Каинан мару» и отправились домой. Шхуна вернулась в Токио в июне 1912 года. Сирасе встречали как героя. Однако слава его была недолгой, скоро его забыли. Почему?

Сирасе не повезло с временем, считает японовед Бен Макиннс из Университета Новой Англии (Австралия). Если бы он получил государственную поддержку, то достиг бы Антарктиды наравне (а то и раньше) со Скоттом и Амундсеном. Но вышло так, что эти двое его затмили.

Слава Сирасе испарилась даже на родине. Он оказался героем «неправильного» типа. В новой, модернизированной Японии человека действия сменил рефлексирующий бездельник. Более того, у Сирасе остались огромные долги. Его покровитель Окума потерял к нему всякий интерес, и его единственной надеждой стали мемуары и документальный фильм с кадрами, снятыми в Антарктиде. «Но в кинотеатрах в это время, как назло, вошли в моду ниндзя», — говорит г-н Макиннс. Сирасе умер в 1946 году в нищете и забвении.

За пределами Японии об экспедиции мало что знали вплоть до 1933 года, когда Geographical Journal опубликовал свою версию тех событий. К этому времени Скотт и Амундсен были уже легендой, а Сирасе мог заинтересовать только историков соответствующей специализации. Мало того что он не достиг полюса, научные итоги его экспедиции тоже были смехотворны, а полуостров Эдуарда VII уже посетили люди Амундсена.

Карьера Такеды тоже не сложилась. Уильям Стивенсон из Университета Досися (Япония) обнаружил в архивах сведения о том, что до экспедиции Такеда недолго занимал был помощником профессора, затем работал школьным учителем. В 24 года он исчезает из поля зрения и появляется снова уже как участник команды Сирасе. Он вернулся из Антарктиды с уверенностью в том, что полуостров Эдуарда VII — остров, и с гипотезой о формировании шельфовых ледников. Увы, Такеда оказался кругом неправ.

Да, Сирасе не достиг полюса. Научная ценность его экспедиции не так уж далека от нуля (кстати, Амундсену тоже нечем похвастаться). Тем не менее он и его спутники — подлинные герои. Они стали первыми неевропейцами, изучавшими Антарктиду. Они вышли за пределы 80-й широты — до них это сделали только три отряда. Более того, они сделали всё это в условиях мизерного бюджета и отсутствия опыта — и никто не умер.

Сегодня в Никахо, родном городе Сирасе, работает музей, посвящённый той экспедиции. Одно из японских научных судов носит его имя. В Антарктиде есть несколько мест, названных в его честь.

Подготовлено по материалам NewScientist.